Большое венецианское плавание
В Русском театре стартовал сезон осенне-зимних премьер. И самой первой свет рампы увидела впечатляющая постановка «Венецианского купца» В.Шекспира.
Если рассуждать чисто теоретически, то обращение к этой пьесе делает честь любому театру мира. Во-первых, в ней одновременно присутствуют элементы трагедии, комедии, фарса и мелодрамы, что само по себе позволяет необычайно широко раскрыть актерские и прочие творческие возможности труппы. К тому же тематически это одно из труднейших произведений великого средневекового драматурга, погружаясь в которое, трудно сказать однозначно, кого именно он поддерживает: ростовщика-иудея Шейлока, пытающегося строго следовать букве и духу взаимного договора, или весёлой толпе «милосердных христиан», легко и непринужденно, путём обмана и даже похищения дочери обводящей Шейлока вокруг пальца и оставляющей его безо всякой надежды на справедливость.
«Венецианского купца» крайне редко ставили в театре в советские годы. Можно даже сказать – вообще не ставили. Как справедливо замечает по этому поводу известный российский театровед А.Бартошевич, в СССР, стране «победившего пролетарского интернационализма» не было не только секса, но и «еврейской проблемы». А всякая попытка коснуться исторической судьбы еврейской нации встречалась с глубокой подозрительностью и, как правило, немедленно пресекалась. Именно поэтому на протяжении почти целого столетия русский театр предпочитал не касаться опасной пьесы, в которой одни видели проповедь антисемитизма, а другие — безбожную апологию еврейства. Вокруг этой темы существовал санкционированный сверху заговор молчания. Но как только общественно-политическая ситуация изменилась и полу-запрет с «Венецианского купца» был снят, сразу несколько российских театров взялись за его постановку. В частности, большое внимание привлекли разные, но, безусловно, очень интересные трактовки образа Шейлока в исполнении таких мэтров, как Александр Калягин и Михаил Казаков. Взялся за трудную пьесу и наш Русский театр. Благое намерение в принципе, как мы уже отмечали. Дерзкое - в условиях не только прошлых, но и нынешних конфликтов с инаковерующими и инакочувствующими, которыми любая здешняя национальная община периодически становилась в глазах другой – правящей – идеологии. Словом, тема, на протяжении многих веков являющаяся для Литвы весьма актуальной с большей или меньшей степенью остроты и болезненности. Справился ли с ней театр?
И да, и нет. Безусловная удача – выбор на роль Шейлока актера Эдуарда Мурашова. Он с первой минуты своего появления на сцене знает, что он – чужой, чуждый всей этой веселой и богатой венецианской «тусовке». Но он готов с достоинством нести эту «чужесть» и всеми силами пытается сотрудничать с властями, пока взамен уплаты долга его не начинают беспардонно попрекать чужеродностью и откровенно провоцировать на конфликт, который заканчивается полным унижением Шейлока под бравурные песни и пляски торжествующего венецианского «большинства». Пожалуй, лишь в работе Мурашова прослеживается эта последовательность в разворачивании одной из линий шекспировской пьесы.
Европейский суд по правам человека принял решение не принимать к рассмотрению жалобу известного российского исполнителя Филиппа Киркорова на запрет Департамента миграции на его
ПодробнееСейм Литвы приступит к рассмотрению ужесточения требований для приезжающих на работу в Литву иностранцев и приглашающих их компаний.
Подробнее