Я не был уверен, правильно ли применил слово, но подумал, что оно замысловатое, одурманит Зинку, и она уйдет на кухню. Получилось наоборот, словно бес в нее вселился. От премьера что ли? «Макродурономика! – почти выкрикнула Зинка, это было на нее не похоже. - Бестолочь ты вместе с ним! Он также заботится о народе, как ты о рыбе, которую уже много лет никак не довезешь до дома! Ничего он не знает или специально морочит голову. Пока, что ни сделает правительство, все хуже. Вот даже гречка пропала!»
Зинка зло посмотрела на меня, как будто в отсутствии гречки виноват я, и грозно спросила педагогическим тоном: «Ну так где гречка? Даже Кубилюс не знает! А нет ее в магазинах! Чтоб твои олигархи подавились ею!» «Так рынок же», - виновато промямлил я, как бы оправдываясь за гречку и Кубилюса, но на самом деле лихорадочно раздумывая, как бы побыстрее сбежать от этого разговора, и лучше бы – на рыбалку. Но ничего не придумывалось. Зинка словно пригвоздила меня к дивану своим грозным взглядом.
«Вот ты со своим Кубилюсом, - начала она и почему-то в этот миг хохотнула, а я обреченно подумал – «Опять «с моим», но не стал прерывать. - ...в рынке ничего и не смыслите. Потому что рынок это конкуренция. Когда я иду в магазин или на базар, а разные продавцы предлагают да ту же рыбу, или яйца, или гречку, да что угодно, и я выбираю где подешевле, чтобы семейство накормить. А у нас даже базара нормального сейчас нет – все равно как большие магазины, и цены почти у всех одинаковые, словно в сговоре. И это рынок?!»
Зинка грозно-торжествующе, словно разоблачив, посмотрела на меня и продолжила: «Вот ты со своим любимым Кубилюсом и сделал так, что все предлагают только подороже, а не подешевле, и люди уже боятся как во время войны и сметают с полок что нужнее. Это же ужас. Ты мне про капитализм и рынок, а я тебе про ожидание войны. Экономической пока что. Вот гречка и пропала. Она и так уже почти вдвое подорожала, а ее все равно вымели с полок, потому что законы твои рыночные кем-то ловко нарушены. Уж не Кубилюсом ли? Или мировыми масонами какими? Но мне все равно, кто это делает ради своей выгоды. Они и есть враги. А гречки нет, и все продукты дорожают. А если бы законы не были нарушены, то полки ломились бы от гречки, а каждый скрытый олигарх через своего продавца скулил бы, чтобы я купила у него пачку, а не у другого. И он зависел бы от меня, а не я от него».
Вообще-то, спорить не о чем, потому что я был согласен с Зинкой и даже с удовольствием смотрел на нее, как на академика экономической академии, почти не обижаясь на возложенную на меня вину за беды в государстве и пропавшую гречку. Но хотелось на рыбалку, и эта навязчивая мысль не отпускала. Я, правда, безуспешно попытался отогнать ее, поскольку Зинка уже почти убедила не ехать, но пока не вышло, и я продолжил защищаться: «Ну, все же... Процессы в макроэкономике... Медленно все. Придет время...» Зинка упредила очевидный вывод и прервала. «У нас обещанного даже не три года ждут, а двадцать. Все ожидаем у себя европейского счастья. Вон, соседи не дождались, туда и уехали. А что у нас? Про атомную станцию что говорили? Закроют, и электричество почти не подорожает. Подорожало. Про бензин что говорили? Продадим завод не русским и все будет в ажуре. Так ты теперь за это и расплачиваешься, высасывая из нашей семьи кровь, чтобы заправить свой ржавый «Опель» и залить глаза на рыбалке. Не нужна мне твоя рыба, которой и не бывает! Иди лучше, почисти рыбу, которую я с базара принесла. Так вернее. Дорогая, между прочим. Как раз потратила деньги на твой бензин...»
Как сообщалось ранее, Нидерланды объявили, что отправят в Литву зенитно-ракетные комплексы (ЗРК) большой дальности Patriot на несколько недель.
ПодробнееПосле процессуальных действий в штаб-квартире Партии труда на этой неделе Служба по расследованию финансовых преступлений Литвы объявила о начале досудебного расследования
Подробнее