Би-би-си: Вы могли, судя по существующим записям, отдать распоряжение, чтобы Эриха Хонеккера сняли с поста руководителя ГДР. Почему вы решили не добиваться этого?
Михаил Горбачев: Когда умер Черненко, я собрал руководителей стран Варшавского договора и сказал: "Живите по своим правилам, принимайте решения, какие вам нужны, и вы за них отвечаете, отныне мы не будем вмешиваться". Кое-кто с улыбкой это воспринял, мол, знаем мы вас, генеральных секретарей, говорите одно, а делаете другое. Нет, мы ни разу не вмешались, даже когда они обращались. Были обращения, когда пошли перемены, осложнения, но мы были порядочными до конца.
Би-би-си: Поступили бы вы так же в 89-м году, если бы знали, как дальше будут развиваться события?
Михаил Горбачев: Да, конечно. Я сожалею только об ошибках, но решения были правильными. Мы уже вступили в рыночную экономику, предоставили право на выезд людям, начали развивать предпринимательство. Благодаря не только стратегическим решениям, но и тактическим шагам, мы сумели довести свое общество до той точки, возврата с которой уже не было. Значит, все работает.
Би-би-си: Когда и при каких обстоятельствах вы узнали о падении Берлинской стены?
Михаил Горбачев: Рано утром. Не могу сказать, что это привело меня в восторг, но я принял это как то, что должно было произойти. Я был в ГДР, когда отмечали 40-ю годовщину (на праздновании 40-летия ГДР в Восточном Берлине в октябре 1989 года). У нас были колебания по поводу того, ехать или не ехать, потому что там уже шли серьезные процессы. Если бы Хонеккер понял вызовы и опасности, которые подстерегали его, он мог еще многое сделать в такой стране, как ГДР. Даже решение германского вопроса было бы иным. Когда мы стояли с Хонеккером на факельном шествии в день праздника, я столько там наслышался и начитался. Вплоть до призывов остаться у них, хотя бы на месяц. Рядом стоял Эрих и, раскачиваясь, напевал песни. У меня было впечатление, что он или специально пытался показать, что все идет хорошо, или уже не был адекватен. Я понял, что ситуация будет меняться. Конечно, мы в это время общались и с Великобританией, и с Францией. Тэтчер и Миттеран особенно активны были в этом отношении, они настойчиво просили остановить процесс объединения. Я спрашивал, какие у них есть идеи, и понимал, что у них одно предложение – чужими руками жар загребать.
Би-би-си: Они хотели, чтобы вы заблокировали объединение Германии?
Михаил Горбачев: Должен сказать, что они ошибались, но на следующем этапе все они участвовали в разработке документов, которые ими были подписаны.
Би-би-си: Президент США Буш обещал вам, что после падения стены не будет никаких триумфальных настроений, премьер-министр Великобритании Тэтчер вообще не хотела объединения Германии. Не кажется ли вам, что в последующие годы они вели себя по отношению к вам недостойно?
Михаил Горбачев: Мораль нарушили, конечно. И Буш, и (госсекретарь США) Бейкер, и (канцлер ФРГ) Коль говорили о том, что войска НАТО не выйдут за пределы ФРГ, что даже и бундесвер до ухода наших войск не будет на территории Германии, и так далее. Кстати, все это немцы выполнили, но одновременно с этим они говорили, что НАТО не имеет никаких планов расширения на Восток.
Би-би-си: И вы верили этому?
Михаил Горбачев: Я думаю, что другого подхода быть не могло, я занимался реальной политикой. Но что значит идти на Восток, когда есть Варшавский договор? Это значит идти на военные действия. Никто не мог пойти на это. А вот когда не стало Советского Союза, им захотелось использовать этот шанс.
По официальным данным Украины, за последние два года Россия депортировала более 19 тыс. украинских детей, - говорит заместитель председателя Верховной Рады Елена Кондратюк.
ПодробнееПоскольку бизнес призывает общественность и политиков согласиться тратить 4 процента валового внутреннего продукта (ВВП) на оборону авторы инициативы «4 процента» призывают
Подробнее