О том, почему пандемия стала триггером для кризисного состояния общества, о постковидном синдроме, который бьет по нервной системе и нарушает работу мозга, а также о других коронавирусных сюрпризах «Экспресс-неделе» рассказал директор Вильнюсского городского центра психического здоровья по ул. Васарос, врач-психиатр Мартинас Марцинкявичюс.Уровень стресса в литовском обществе во время пандемии COVID-19 удвоился: это выводы опроса, проведенного компаний Baltijos tyrimai. Ситуацию конкретизирует опрос, проведенный Министерством здравоохранения Литвы: ухудшение эмоционального состояния во время второй волны COVID-19 почувствовали 49% жителей страны. Чувства тревоги, гнева, тоски испытывают в 1,5 раза больше жителей, чем два года назад, до пандемии.
– Политики говорят о рекордном уровне стресса в нашем обществе. А что об этом думают психотерапевты и психологи?– Подобные исследования проводили и отечественные, и зарубежные ученые. Вильнюсский университет и Центр психотравматологии провели опросы населения о ситуации в обществе в связи с COVID-19, и выводы наших ученых очень похожи на те, к которым пришли и за рубежом. Во всех странах во время этой пандемии показатели психического здоровья ухудшились: количество людей с такими симптомами, как депрессия, беспокойство, нарушения сна, увеличилось в дватри, а по некоторым данным, и в четыре раза. Повторю: такие данные получены не только нашими учеными, но и международными исследователями.
Конечно, не все люди пострадали одинаково. Исследования показывают, что особенно много таких проблем появилось у наиболее пострадавших от пандемии групп: людей, которые потеряли работу, бизнес, должны были уйти в простой. Это связано со стрессом, который усиливается на фоне чрезвычайной неопределенности, потери доходов и часто ломки привычного образа жизни. Вторая, особенно пострадавшая группа, как отмечают все исследователи, – это дети, подростки и молодые люди. Это больше всего связано с дистанционным обучением и с тем, что в эти полтора года у молодежи было гораздо меньше возможностей общаться, чем раньше. В этих группах ситуация еще хуже, чем в общей популяции.
– Опрос Минздрава показал, что в 2020 году более половины (54%) родителей указали, что у их ребенка были поведенческие или эмоциональные трудности из-за стресса. Эти тревожные показатели психического здоровья детей и молодежи появились на фоне общей неуверенности в будущем, поскольку пандемия обнажила растущее цифровое, экономическое и социальное неравенство. В таких условиях растет риск суицидов?
– Интересно то, что пока цифры суицидов не увеличились, даже чуть-чуть уменьшились. Но для нас, специалистов, это не стало неожиданностью. Мы это прогнозировали, потому что при разных кризисах, в том числе во время войн и других потрясений, количество случаев суицида какое-то время сначала уменьшается, но потом резко увеличивается. И мы прогнозируем, что в этом году этот рост начнется.
Есть данные, что если до пандемии мысли о суициде посещали примерно 11% молодых людей, то сейчас эта цифра выросла до 20-25%. Ведь именно молодежь больше всего пострадала из-за социальной изоляции. Так что если цифры прошлого года мало отличаются от тех, что были до пандемии, то теперь мы прогнозируем очень большой рост количества суицидов.
– Есть такой термин – постковидный синдром. Что он означает?– Помимо целого набора проблем со здоровьем и обострения множества хронических заболеваний сердечно-сосудистой и дыхательной систем, людей, переболевших COVID-19, могут подстерегать не менее опасные последствия. Речь идет о постковидном синдроме, который бьет по центральной нервной системе, нарушает работу мозга.
Опубликованные в последнее время медицинские исследования доказывают, что у людей, переболевших коронавирусом, через три-шесть месяцев после перенесенной коронавирусной инфекции отмечаются большие нарушения психического здоровья, а также мозговой деятельности, связанные с сугубо медицинскими факторами. Поэтому мы называем эти симптомы нейропсихиатрическими. У пациентов наблюдаются панические атаки, тревожность, депрессия, нарастающая слабость, бессонница и целый ряд других нейропсихиатрических симптомов, например, ухудшение когнитивных, познавательных функций. Людям трудно работать, сосредоточиться, они не могут концентрировать внимание на происходящем вокруг них, а их мышление становится неорганизованным, ухудшается память. Эти симптомы проявляются у половины людей, переболевших коронавирусом в тяжелой форме. Чем тяжелее была форма болезни, тем сильнее у человека проявляется постковидный синдром. Дело в том, что мозг человека очень чувствителен к кратковременной кислородной недостаточности. И если человек во время или после болезни перенес тяжелую дыхательную недостаточность, возникшие потом психоневрологические симптомы могут быть связаны с церебральной гипоксией, когда мозг не получал достаточного количества кислорода.
О постковидном синдроме врачи говорили и раньше, но акцент при этом делали на последствиях для органов дыхательной и сердечно-сосудистой системы – одышке, кашле. Сейчас же выяснилось, что у очень многих людей поражаются нервная система и мозг. Так как это довольно новые исследования, точно сказать, возможно ли полное восстановление функций мозга и нервной системы, никто пока не может. Но то, что эти симптомы наблюдаются у переболевших в течение полугода после болезни, сегодня уже ясно. Например, журнал Lancet Psychiatry опубликовал исследование британских и американских врачей, которые пришли к заключению, что спустя полгода после физического выздоровления каждый третий переболевший COVID-19 сталкивается с нервным или психическим расстройством.
– То есть последствия COVID-19 мы будем расхлебывать еще долгие годы?
– Я уже говорил об увеличении депрессивности и тревожности в обществе, особенно у молодежи. Пандемия привела к кризисному состоянию всего общества: кризис общества обычно бывает вызван тем, что мы сталкиваемся с чем-то необычным, неожиданным, с тем, что сильно меняет нашу жизнь. А пандемия подействовала на людей через несколько факторов. В первую волну, когда люди еще не знали, что такое COVID-19, было много ужаса, много непрожитых чувств. Потом эти чувства оседали, болезнь отходила, но страх смерти и прочие страхи оставались. Особенно страх болезни. При этом, как показало исследование, люди больше всего боятся даже не за себя, а за своих близких: сначала за людей старшего возраста – родителей, бабушек, а сейчас уже и за детей. Тревожность – это один фактор. Другой – это сам карантин, который изменил всю нашу жизнь, когда люди в течение длительного времени не могли нормально общаться, жить обычной социальной жизнью, заниматься спортом, ходить в театр и рестораны, в музеи. Особенно это подействовало на молодых людей. И третье – карантин привел к экономической нестабильности: многие либо потеряли работу, либо ушли в вынужденный простой.
То есть эта ситуация подействовала на нас с нескольких сторон. Основная базовая потребность человека – безопасность. И этот самый важный жизненный фактор был нарушен. Исчезли стабильность и безопасность, и мы почувствовали угрозу с разных сторон. Конечно, это сильно подействовало на психику человека. И именно эти факторы, как видно из исследования, очень тесно связаны с улучшением или ухудшением ситуации. Как только ситуация начала улучшаться, появились вакцины, уменьшилась заболеваемость, настроение у людей улучшилось.
Самой тяжелой в отношении этих показателей ситуация была на самом раннем этапе пандемии, летом она улучшилась, а зимой, когда случаев заболевания было по три-четыре тысячи, вновь ухудшилась. Сейчас положение слегка улучшается, но зато в обществе ощущается так называемая пандемическая усталость. Все это время люди старались как-то приспособиться к новой обстановке, мобилизовывались. Но сейчас, когда все, что связано с COVID-19, так растянулось во времени, пандемия продолжается, люди стали ощущать психологическую усталость от всего происходящего. Особенно явно эта усталость стала ощущаться после того, как большинство людей сделали прививку, надеясь, что уж теперь-то все будет хорошо. Но пришел новый штамм-дельта, и ситуация с COVID-19 во всем мире вновь стала ухудшаться. Соответственно ухудшается и ситуация в обществе. У всех нас есть какая-то адаптивность, и мы способны на какое-то время приспособиться к разным ситуациям, но когда проблемная ситуация очень затягивается, ресурсы человека истощаются.
– Видимо, именно тревожность заставляет людей становиться такими озлобленными и нетерпимыми. Это особенно видно по злым комментариям в интернете…– Действительно, беспокойство, тревожность возросли, накопились пандемическая усталость и пандемическая злость – это научные термины. У людей пошатнулось психическое здоровье, накопилось много негативных эмоций, и они выплескивают их, как умеют. Сильно возросло количество случаев домашнего насилия. Одна из причин этого в том, что во время карантина люди были закрыты в замкнутом пространстве, никуда не могли выйти, лишились привычного круга общения и у них копились негативные эмоции, которые негде больше реализовать. Эти эмоции выплескиваются чаще всего на близких.
– А можно ли минимизировать риски для своего психического здоровья?– Рекомендаций можно дать множество, но главное – постарайтесь жить так, как вы жили до пандемии. Общайтесь с теми, с кем общались раньше, а если нет возможности встречаться напрямую, общайтесь через электронные сети. Важно заниматься любимыми делами. Очень помогает физическая активность. Сейчас открылись спортзалы и можно заниматься спортом, можно делать гимнастику дома, так как физические упражнения тоже сжигают плохие эмоции.
Важно оградить себя от любой негативной информации о COVID-19 в соцсетях, в вашем окружении: сколько людей заболели, сколько умерли, кто заболел среди знакомых. Разговоры об этом подрывают ваше здоровье. Если есть необходимость, обращайтесь по поводу проблем с психическим здоровьем к врачам. Мы заметили, что количество амбулаторных консультаций и в нашей клинике, и у психотерапевтов в частных клиниках значительно увеличилось.
Елена ЮРКЯВИЧЕНЕ, «Экспресс-неделя».
О том, почему пандемия стала триггером для кризисного состояния общества, о постковидном синдроме, который бьет по нервной системе и нарушает работу мозга, а также о других коронавирусных сюрпризах «Экспресс-неделе» рассказал директор Вильнюсского городского центра психического здоровья по ул. Васарос, врач-психиатр Мартинас Марцинкявичюс.
– Интересно то, что пока цифры суицидов не увеличились, даже чуть-чуть уменьшились. Но для нас, специалистов, это не стало неожиданностью. Мы это прогнозировали, потому что при разных кризисах, в том числе во время войн и других потрясений, количество случаев суицида какое-то время сначала уменьшается, но потом резко увеличивается. И мы прогнозируем, что в этом году этот рост начнется.
– Я уже говорил об увеличении депрессивности и тревожности в обществе, особенно у молодежи. Пандемия привела к кризисному состоянию всего общества: кризис общества обычно бывает вызван тем, что мы сталкиваемся с чем-то необычным, неожиданным, с тем, что сильно меняет нашу жизнь. А пандемия подействовала на людей через несколько факторов. В первую волну, когда люди еще не знали, что такое COVID-19, было много ужаса, много непрожитых чувств. Потом эти чувства оседали, болезнь отходила, но страх смерти и прочие страхи оставались. Особенно страх болезни. При этом, как показало исследование, люди больше всего боятся даже не за себя, а за своих близких: сначала за людей старшего возраста – родителей, бабушек, а сейчас уже и за детей. Тревожность – это один фактор. Другой – это сам карантин, который изменил всю нашу жизнь, когда люди в течение длительного времени не могли нормально общаться, жить обычной социальной жизнью, заниматься спортом, ходить в театр и рестораны, в музеи. Особенно это подействовало на молодых людей. И третье – карантин привел к экономической нестабильности: многие либо потеряли работу, либо ушли в вынужденный простой.
