Однако не следует быть очень продвинутым экономистом, чтобы понимать, что рост налогов душит и ослабляет оба фактора роста – и потребление, и производство. И это порождает непреодолимое противоречие между желанием залатать дыру в бюджете и максимально уберечься от сползания в долговую яму (особенно с учетом теперешней стоимости денег) и порождаемой этими действиями неспособностью ее залатать. Две корректировки бюджета в течение года, после каждой из которых «норма» допустимого размера дефицита в сущности удваивалась – прямое тому подтверждение.
Противоядием, которое могло бы замедлить этот процесс и дать воздух для экономики должен был служить план N2, который можно назвать «стимуляторным». И он на бумаге был, только, увы, на ней и остался. За весь год ни лита не было вложено ни в новые проекты по программе реновации жилья, не развернуты планы микрокредитования и страхования банковских кредитов, а снижение налога на прибыль с особыми льготами для мелкого бизнеса произойдет только в следующем году. И возникает большой вопрос – надо ли было вообще повышать на год этот налог с 15 до 20%, с тем, чтобы потом вернуть его в исходное состояние. Посчитал ли кто-нибудь, каков баланс между пользой и вредом от этой операции? Сколько предприятий, особенно мелких и средних, могли бы избежать банкротства, если бы хотя бы его не трогали. И не потому ли безработица, достигшая 14%, стала самым болезненным показателем нашей статистики.
В результате упущен целый год драгоценного времени – год, после которого наш бизнес ослаблен по конкурентноспособности с другими странами. К этому в новом году присоединится бремя роста цен на электроэнергию в связи с закрытием Игналинской АЭС, с увеличением закупок газа для работы резервных станций. Это значит, что, когда начнется подъемная волна в мировой экономике, нашим экспортерам трудно будет в нее вписаться, поскольку затраты наших предприятий не могут конкурировать с производителями тех стран, где, напротив, проводилась политика снижения налогов и регулирования банковских процентов с помощью государства. Если бы все эти механизмы заработали хотя бы с середины года, последствия не были бы столь тяжелыми. И ведь средства на это были огромные – с треть нашего бюджета, дармовые вливания из ЕС.
Думается, что если бы оба эти плана начали работать одновременно, то это бы повлияло и на логику принятия конкретных решений по поводу тех или иных налогов, социальных выплат, их общей методологии и идеологи, скажем, в использовании прогрессивных шкал в налогообложении или технологии применения «принципа солидарности» при сокращении пенсий, зарплат, материнских пособий, пособий для безработных и пр. Сама практика подсказывала, от чего надо отказаться, на какой рычаг надавить, откуда можно получить хороший эффект. Вместо этого эти оба плана до сих пор воспринимаются как инородные, а не части единого целого.
Поэтому, при всем уважении к предновогоднему жанру, когда принято болтать всякую сладкую чепуху, вряд ли комментарий этот можно завершить на убедительно оптимистической ноте. Слишком уж сусальной сказочкой это выглядело бы. Впрочем, трезвость оценки предполагает признание и другого – конца света тоже не наступит. Более того, весь опыт развития стран за почти два десятка лет показывает, что литовский бизнес и живуч, и талантлив, а масштаб страны и ее геополитическое положение в ЕС – два важных фактора, чтобы не допустить краха. Так что – покряхтим, поскрипим, но выкарабкаемся...
Владимир Скрипов, корреспондент журнала "Эксперт - Северо-Запад"
Европейский суд по правам человека принял решение не принимать к рассмотрению жалобу известного российского исполнителя Филиппа Киркорова на запрет Департамента миграции на его
ПодробнееСейм Литвы приступит к рассмотрению ужесточения требований для приезжающих на работу в Литву иностранцев и приглашающих их компаний.
Подробнее