– 10 февраля этого года я обратилась к директору департамента госбезопасности Д. Яунишкису с просьбой пояснить, какой конкретно эпизод из названных в справке ДГБ может квалифицироваться как деяние, представляющее опасность для национальной безопасности и в чем эта опасность заключается? Из ответа господина Д. Яунишкиса следует, что основное обвинение в мой адрес сводится к тому, что я скрыла свои контакты с российскими дипломатами. Однако я не знаю ни одного закона или инструкции, которые бы официально обозначали границы общения члена Сейма. Российские дипломаты, с которыми мне доводилось общаться, имели аккредитацию для работы в Литве. А аккредитация выдается лишь тем лицам, которым принимающее государство доверяет. В справке ДГБ упоминается консул В. Малыгин, утративший доверие, объявленный персоной нон грата и высланный из Литвы. Однако пока В. Малыгин работал в консульстве России, он всем, в том числе и мне, представлялся не как Малыгин-шпион, а как Малыгин- дипломат. Ни я, ни другие, кто с ним общался, не могут нести ответственность за то, что он, возможно, занимался какой-то нелегальной деятельностью, если таковая на самом деле была установлена.
К тому же, Клайпеда – маленький город, в котором российские дипломаты не только работают, но и живут. Встречи с ними и неформальные контакты неизбежны. Они – почетные гости в школах, на мероприятиях национальных общин. Само консульство организовывает выставки и концерты, на которые приглашают и нас. В конце концов, мы ходим по одним улицам, паркам, встречаемся на городских мероприятиях и даже в магазинах.
Отвечая на вопросы, предложенные анкетой ДГБ, я не намеревалась вводить кого-то в заблуждение, тем более – делать это сознательно.
Но особенности человеческого мозга таковы, что в нем закладываются определенные стереотипы. Если вопрос «как дела?» задает священник, мы понимаем, что следует покаяться в своих грехах и рассказать о своих печалях. Отвечая на тот же самый вопрос, заданный доктором, мы будем жаловаться на то, что и где у нас болит. Ну, а когда служащий госбезопасности задает вопрос о твоих личных связях с российскими дипломатами, понимаешь, что речь идет не о том, кто и с кем просто пил кофе, а об агентурной деятельности. Поскольку я шпионажем в пользу России никогда не занималась, никаких спецзаданий не выполняла (что в ходе расследования подчеркивали уже и сами сотрудники ДГБ), то на вопрос в анкете: «имели вы личные связи?...» – ответила отрицательно. Хотя, как я теперь понимаю, следовало бы уточнить, какие связи имеются в виду. Но повторю: утверждать, что я сознательно что-то скрыла – это бездоказательно и бесперспективно.
– Комиссия, занимавшаяся расследованием подозрений в отношении Розовой, пришла к неожиданным, почти сенсационным выводам: в качестве возможной угрозы нацбезопасности названы... представители парламентской оппозиции, которые ознакомились с секретными материалами о Вас и использовали их для травли парламентария... В сейме что-то изменилось – ведь до сих пор заклятие «российская угроза» безотказно работало для того, чтобы убирать конкурентов?
– Консерваторы, уверенные, что они выдающиеся мастера политтехнологий, затеяли эту грязную игру в отношении меня и никак не ожидали, что им это тоже может как-то аукнуться. Надо отдать должное: комиссия, занимавшаяся расследованием, проводила его достаточно объективно, и к ее работе у меня претензий нет. К примеру, руководству службы госбезопасности было предложено подтвердить выдвигаемые в мой адрес обвинения, представив более конкретную информацию.
Командующий Вооруженными силами Литвы, генерал Вальдемарас Рупшис посетил Украину, где обсудил подготовку военных и развитие сил с командующим Вооруженными силами страны
ПодробнееСейм во вторник отклонил предложения ограничить поездки граждан России и Беларуси на родину, но склонен поддержать проект, продлевающий против них национальные санкции на год и
Подробнее