Жизнь и смерть великого реформатора
11 января 1757 года родился Александр Гамильтон, первый американский государственный казначей (Secretary of Treasury), основатель Национального банка США. В юности состоял в штабе Джорджа Вашингтона. После окончания Войны за независимость активно занимался политикой. И погиб от нелепой и жестокой пули на дуэли с Аароном Бурром. Об этом материал Дмитрия Травина («Взгляд», 2007).
В середине лета 1804 г. в уединенном месте близ Нью-Йорка, прямо на берегу Гудзона, встретились полковник Аарон Бэрр и генерал Александр Гамильтон. Встретились для решающего и окончательного выяснения отношений с помощью пистолетов. Думается, во всей мировой истории дуэлей не было схватки столь высокопоставленных соперников. Стрелялись ни много ни мало действующий вице-президент Соединенных Штатов и бывший министр финансов в правительстве Джорджа Вашингтона.
После того, как прозвучала команда, Бэрр поднял пистолет, но Гамильтон намеренно медлил. Потом, когда прочли его предсмертную записку, выяснилось, что медлительность сия не была случайной. "Мои религиозные и моральные принципы, - писал министр, - решительно против практики дуэлей. Вынужденное пролитие крови человеческого существа в частном поединке, запрещенном законом, причинит мне боль... Если Господу будет угодно предоставить мне такую возможность, я выстрелю в сторону первый раз и, думаю, даже второй". 
Но он так и не нажал на курок. Ни разу. После первого же выстрела Бэрра Гамильтон упал. На следующий день его не стало.
Прямое попадание
Умирающему Гамильтону не исполнилось еще и пятидесяти. Но в тот момент для Америки эта потеря уже ничего не значила. Эпоха Гамильтона прошла. Или, точнее, прошел тот период, когда он мог воздействовать на эпоху. Теперь, при президенте Томасе Джефферсоне, этому человеку оставалось лишь вести частную жизнь. Его ненавидел Бэрр, его опасался Джефферсон, его больше не поддерживал Джеймс Мэдисон, которому суждено было стать следующим главой Соединенных Штатов. Да и для бывшего президента Джона Адамса Гамильтон оставался постоянной головной болью.
Невозможно было вернуть то время, когда он чуть ли не заправлял всеми правительственными делами, тонко воздействуя на Вашингтона и проводя в жизнь свой радикальный курс. Никто теперь не дал бы ему порулить. А сам Гамильтон был неспособен стать президентом. Во-первых, потому что родился вне территории Соединенных Штатов. А во-вторых, потому что, будь он даже уроженцем своего любимого Нью-Йорка, американцы все равно бы такого не избрали. Не выносит таких народ. Да и Гамильтон, надо признать, отвечал народу взаимностью. И это несмотря на то, что вышел он именно из самых настоящих низов общества.
Американская революция создала любопытный парадокс. Наиболее демократичные демократы были рабовладельцами, и революционный характер их государственной деятельности преспокойно сочетался с патриархальным бытом их поместий. А вот Гамильтон, имеющий репутацию защитника богатеев, с детства не имел за душой практически ни гроша.
Родился он в Вест-Индии в 1755 г. (по другим данным - в 1757 г.). Отец сбежал из семьи, когда Александр был еще маленьким. Мать же вскоре умерла. Кстати, повенчаны они не были, что позволило впоследствии президенту Адамсу грубо прохаживаться относительно происхождения бастарда Гамильтона.
Впрочем, по-настоящему важным было не происхождение, а то, что с 13 лет Александр заботился о себе сам, поступив на службу в крупный торговый дом. В 16 он уже замещал хозяина, пока тот уезжал на три месяца в Нью-Йорк. Что значит вести бизнес, Гамильтон испытал на собственной шкуре. Парень не только работал, но и много читал. Как говорится, подавал серьезные надежды. А потому в 17 лет был отправлен на учебу в Нью-Йорк, благо люди добрые скинулись ради того, чтобы вывести его в люди.
Из книг он поначалу налегал на Макиавелли. Возможно, потому, что, вращаясь в истинно народной среде, знал цену людишкам и догадывался о том, как следует ими манипулировать. Позднее в колледже (будущем знаменитом Колумбийском университете) Александр взялся за других политических мыслителей, но закончить образование так и не успел. Пришла революция. Североамериканские колонии надумали воевать с британской короной, и Гамильтон, естественно, не мог оставаться в стороне. В 21 год он уже в чине капитана командует ротой.
Первый бой вышел для него не вполне удачным. Обстреляв из пушек британские корабли, капитан обнаружил, что одно из его орудий тут же взорвалось, тогда как вражеская флотилия осталась невредимой. Возможно, тогда он впервые задумался о том, что не может быть хорошей войны при плохой промышленности. Зато один из последующих боев вышел на славу. Прямым попаданием он разрушил стену в Принстоне. И особое удовольствие доставило ему, по-видимому, не столько то, что за этой стеной сидели англичане, сколько падение колледжа, в который ранее его не приняли на учебу. 
А затем было еще более прямое попадание. И не во врага, а в большую политику. К 22 годам подполковник Гамильтон стал адъютантом главнокомандующего - генерала Вашингтона. Это знакомство изменило всю его жизнь. Конечно, энергичный молодой человек взошел бы на вершины и без всякой протекции, но масштабы его последующего влияния на американскую политику наверняка оказались бы меньше, не обладай он доверием со стороны первого президента.
Не стоит и континентального доллара
Пока на фронте дела склонялись более-менее в пользу восставших колоний, экономическое положение Северной Америки становилось все хуже и хуже. Воевать было не на что, и лавина бумажных денег, с помощью которых отцы-основатели вынуждены были содержать армию, породила катастрофическую инфляцию. Хозяйственная система пока еще даже не созданной страны оказалась практически полностью разрушена.
Колонии, в которых полноценных металлических монет издавна не хватало, получили опыт бумажно-денежного обращения даже раньше, чем европейские государства. Уже перед войной более трети (а по другим данным - более двух третей) средств платежа, находящихся в обращении, приходилось на бумажные деньги. Когда же пробил грозный час, выяснилось, что не существует другого способа выживания, кроме как еще больше подналечь на эмиссию.
Централизованного налогообложения не имелось, и отдельные штаты не стремились предоставлять это право какой бы то ни было верховной власти. Поначалу они собирались вести войну в складчину, но не справились со своими обязательствами, поскольку не готовы были повышать налоги. Какие-то суммы, правда, удалось позаимствовать, а какие-то - выручить от продажи земель лоялистов (т.е. тех, кто оставался лоялен британской короне). Но все равно основная нагрузка пришлась на печатание бумажек - так называемых континентальных долларов, запущенных в оборот с 1775 г. Более того, помимо центра, отдельные штаты вскоре также приналегли на эмиссию, что окончательно развалило денежную систему.
В народе появилась поговорка: "Не стоит и континентального доллара", соответствующая нашей русской: "Не стоит и ломаного гроша". За шесть лет такого денежного обращения $ 100 превратились, по рыночному курсу, в 70 центов серебром. В мае 1781 г. континентальные доллары вышли из оборота, но новые бумажные купюры обесценились точно так же. А когда в 1782 г. прекратились выплаты процентов по облигациям государственного займа, они фактически тоже превратились в обычные, ничем не обеспеченные бумажки. В целом денежная масса возросла, по сравнению с довоенным периодом, в 20 раз.
Когда на обесценивающиеся деньги ничего нельзя купить, появляется желание вводить фиксированные цены, запрещать экспорт продукции и т.д. Америка прошла через все это, но такого рода попытки лишь усугубляли положение. "Наши соотечественники щедро наделены глупостью ослов и вялостью овец", - заметил как-то раз "друг народа" Александр Гамильтон.
Заметил он это не случайно, поскольку активно размышлял над создавшимся положением и приходил к выводу о том, что при такой демократии страну ожидает нищета. Сохранение самостоятельности штатов в вопросах денежной эмиссии и отсутствие у центра прав на взимание налогов порождают в экономике хаос. А кроме того, отдельные штаты даже облагают товары соседей пошлинами, что подрывает конкурентоспособность. Глядя на все это, Гамильтон сформировался как убежденный федералист, стремящийся наделить центр максимально возможной властью. Шаткой конфедерации штатов он абсолютно не принимал.
И еще один важный момент отличал его от многих других деятелей революции. В ходе предстоящих реформ никак нельзя было ущемлять богатую, предприимчивую часть общества, поскольку именно с ней Гамильтон связывал будущий успех американской экономики.
Таким образом, на повестке дня стояла сложнейшая задача. Американскому реформатору - в отличие, скажем, от француза Тюрго - предстояло не ограничивать деятельность государства в экономике, а фактически создавать это самое государство с нуля, поскольку без правильно организованной денежной эмиссии и эффективно функционирующей налоговой системы никакое хозяйство (по крайней мере, со времен промышленной революции XVIII столетия) развиваться не может.
"Великий человек, но не великий американец"
Столь парадоксальным образом охарактеризовал Гамильтона более чем через сто лет после его смерти президент Вудро Вильсон. И вправду: Гамильтон всеми силами боролся за то, что считал важным для государства, в значительной мере пренебрегая при этом демократическими началами, столь близкими сердцу американских отцов-основателей.
Армию он покинул прямо-таки курьезным образом. Как-то раз главнокомандующий ждал своего адъютанта. А тот в это время трепался с приятелем - маркизом Лафайетом. Когда Гамильтон все же добрался до кабинета Вашингтона, тот сделал ему замечание. На что сразу последовало прошение об отставке.
На "гражданке" отставник занялся юридической практикой. Но не испортил при этом отношений со своим бывшим шефом. А вот с гражданскими лицами постепенно испортил. Гамильтон предлагал ограничивать демократию всеми возможными способами. Он не был монархистом, как порой про него говорили, но с большой симпатией смотрел на британскую систему власти, где чернь не имела возможности влиять на принятие решений. Механизм больших имущественных цензов и ступенчатость выборов президента, а также сената должны были, с его точки зрения, сконцентрировать демократическую власть в руках одной лишь ответственной части общества.
Другие отцы-основатели американского государства смотрели на демократию с гораздо большей симпатией. Поэтому они (особенно Джефферсон) по сей день являются символами этой страны, столь любящей акцентировать внимание на мифологических сюжетах своего прошлого. Из Гамильтона правильный отец-основатель не вышел. Зато вышел отец доллара. Это свое любимое дитя он холил, лелеял, оберегал от всяческих покушений со стороны и усиленно подкармливал ради быстрого роста.
Если быть точным, то стабильный доллар родил все же не Гамильтон, а Роберт Моррис. Инфляция, в основном, была приостановлена им еще до вхождения Гамильтона в министерскую должность. Моррис жестко сокращал общественные расходы, но имел при этом слабость энергично повышать собственные доходы. По сей причине славы великого государственного деятеля он не снискал.
Тем не менее, Континентальный Конгресс в 1786 г. основал новую денежную систему на базе успехов стабилизационной политики Морриса. Впрочем, эта система не могла бы стать по-настоящему прочной без тех мер, на которых настаивал Гамильтон, будучи еще простым депутатом от Нью-Йорка. И тем более без тех мер, которые он стал с 1789 г. осуществлять как министр. Поэтому не случайно в 1792 г., т.е. именно при Гамильтоне, был принят так называемый Coinage Act, в соответствии с которым именно доллар становился основной денежной единицей Соединенных Штатов.
Первое, на чем 35-летний министр настоял ради достижения стабильности экономики, это на том, чтобы весь накопленный в ходе войны государственный долг был признан и оплачивался государством с помощью стабильных, необесценивающихся денег. Отвергнуты были как вариант экспроприации ценных бумаг, накопленных спекулянтами, так и вариант оплаты государственных обязательств очередными свеженапечатанными и быстро обесценивающимися бумажками.
Источник средств для погашения долга Гамильтон видел в федеральной системе налогообложения, право на которую постепенно "выбивалось" у штатов. В основу такой системы были положены таможенные пошлины и акциз на спиртное. Последнего, казалось, свободолюбивый американский фермер никогда не перенесет. Но как только в одном из штатов возникли волнения, на их подавление была пущена мощная вооруженная сила. "Виски бойс" быстро разбежались, и над "победоносным" Гамильтоном, преувеличившим степень опасности, долго после этого посмеивались. Однако дело оказалось сделано - американский выпивоха с тех пор постоянно отдает часть своих денег на пополнение госбюджета.
Но все же аккумулирования средств с помощью одного лишь сбора налогов было недостаточно. Второе, на чем настоял Гамильтон, - это на создании Национального банка. Хотя государство тоже вкладывало в него свои средства, но все же на четыре пятых он становился частным. Акционеры приобретали бумаги банка и формировали четыре пятых его правления. Национальный банк становился главным центром для осуществления кредитных операций. В отличие от пустых бумажных денег, за которыми во время войны стояло лишь бессилие властей, этот центр осуществлял учет векселей и эмитировал банкноты в той мере, в какой они требовались для обеспечения хозяйственного оборота. Иначе говоря, усиливая государство, Гамильтон в то же время ограничивал его волюнтаризм, фактически ставя эмиссию не в зависимость от желаний депутатов и чиновников, а в зависимость от активности бизнеса.
"Чубайс при президенте Соединенных Штатов"
В 90-е гг. ХХ века у нас в России шутили, что есть такая должность "Чубайс при президенте РФ". Мол, Анатолий Чубайс уникален, неповторим, и на любом занимаемом им посту он выполняет исключительно функции Чубайса, а не министра или руководителя кремлевской администрации. С определенными оговорками можно сказать, что Гамильтон при Вашингтоне был подобным чубайсом, несмотря на формальную ограниченность своих функций одной лишь экономической сферой. Министр финансов пользовался особым доверием президента, и какое-то время это позволяло играть ему почти такую же роль, какую Уильям Питт-младший играл при короле Георге.
Одной из важнейших интриг Гамильтона стала консолидация долгов штатов в руках федерального правительства. Министр полагал, что такой подход надежно укрепит государство. Ведь все кредиторы будут теперь заинтересованы в предохранении Федерации от распада. А то не с кого будет взыскивать долги... Гамильтон решительно взялся за дело, однако некоторые штаты, находившиеся в лучшем финансовом положении, поинтересовались у него, с какой это стати Федерация должна платить за тех, кто сам не сводит концы с концами. Но министра уже не интересовала справедливость экономических соображений, если речь шла об укреплении государства. Он вступил со строптивцами в торг и пообещал южанам построить на берегах Потомака новую столицу Федерации (так возник город Вашингтон), а пенсильванцам - держать столицу в Филадельфии до тех пор, пока будет идти строительство. Так, "продав" два раза одну и ту же столицу, министр добился своего.
Постепенно желание иметь сильное государство вытесняло в сознании Гамильтона здравый смысл. Он верил во всемогущество хозяйственного центра и стремился ресурсы, аккумулируемые с таким трудом, пустить на широкомасштабную поддержку отечественных производителей. Протекционистская программа предполагала введение поощрительных премий для лучших предпринимателей, освобождение сырья и материалов от таможенных пошлин, запретительные тарифы для ряда иностранных товаров и т.д.
Апофеозом протекционистской программы стало создание Общества содействия полезным мануфактурам. С помощью государства ему удалось собрать значительный акционерный капитал, который предполагалось пустить на развитие промышленности. Однако руководство компании ударилось в спекуляции государственными бумагами и, в конце концов, обанкротилось. Гамильтон же, пытаясь спасти затею и с ней свою собственную репутацию, тратил огромные деньги на поддержание падающего курса бумаг.
Министр с его опытом частного предпринимательства, полученным еще в юности, полагал, что лучше других видит перспективы экономики и может ускорить ее развитие, по сравнению с тем, которое определяется действием невидимой руки рынка. Ему казалось, будто он знает каждый "винтик" в огромном хозяйстве страны. Однако предусмотреть все не способен ни один, даже самый что ни на есть способный, человек. Если в долгосрочной перспективе гамильтоновский курс на промышленное развитие Америки был, естественно, правильным, то в среднесрочной перспективе он себя не оправдал.
Два с лишним десятилетия непрерывных европейских войн обеспечили Соединенным Штатам процветание на поставках продовольствия. Торговля, судостроение и сельское хозяйство давали стране доход, тогда как "игры" в промышленную политику приводили к финансовым скандалам. Твердое положение доллара и американского бизнеса в целом, возникшее благодаря политике Гамильтона, стали важнейшей основой торговых успехов страны, тогда как его стремление ускорить развитие сверх объективных возможностей ничем хорошим не обернулось.
Как стать великой державой
Постепенно все больше проникая в мир бесконечных интриг, Гамильтон начал терять умеренность и в вопросах международной политики. Если раньше сильное государство было для него основой экономического процветания, то со временем хозяйственные успехи и приток поступлений в казну все чаще становились лишь средством для осуществления американской внешней экспансии. Когда его политические противники хотели вовлечь Америку в европейские конфликты на стороне революционной Франции (под тем предлогом, что Франция во время американской революции активно содействовала борьбе колоний с английскими войсками), Гамильтон настаивал на нейтралитете и подчеркивал, что слабой стране для укрепления ее сил требуется мир. Более того, он настаивал на сближении с недавним противником - Англией, - поскольку конфронтация со столь сильной в экономическом отношении державой негативно сказалась бы на американских торговых успехах.
Простым людям, недавно еще стрелявшим по английским солдатам, трудно было понять необходимость внезапной дружбы с врагом. На одном из митингов толпа закидала Гамильтона камнями, даже не пожелав выслушать его. "Они хотели вышибить Вам мозги, чтобы сравняться с Вами", - тонко охарактеризовал положение дел один из друзей побитого, хорошо разобравшийся в том, как "благодарный" народ реагирует на советы интеллектуалов. Гамильтон не боялся идти против толпы. Но позднее, когда международный расклад сил изменился и обрисовалась вероятность конфликта с Францией, а также с ее союзником Испанией, он вдруг превратился из голубя в ястреба. Ведь теперь военный успех предоставлял возможность расширить территории за счет французских и испанских владений к югу от Соединенных Штатов.
В это время он уже не был министром. Но его влияние на политические процессы, пожалуй, даже возросло. В администрации Адамса все посты занимали сторонники Гамильтона, назначенные еще первым президентом по рекомендации бывшего главы финансового ведомства. А вскоре и сам Гамильтон получил новый ответственный пост - заместителя главнокомандующего в звании генерала-инспектора. Возглавлял армию при этом, естественно, Джордж Вашингтон.
Однако американская демократия оказалась сильнее умения генерала-инспектора выстраивать политическую интригу. Если Адамс, хоть и ненавидевший Гамильтона, вынужден был считаться с позицией Вашингтона, то в следующем президентском цикле народ отдал свои голоса за Томаса Джефферсона - человека, с которым уже невозможно было прийти к компромиссу.
Демократия часто "опускает" талантливых людей, разбирающихся в сложных вопросах лучше, чем малообразованная толпа. Но зато механизм регулярной смены политических лидеров не дает зарваться тем, кто утратил восприятие реальности. Гамильтон многими чертами характера и многими аспектами политики был чрезвычайно похож на своего младшего современника - Наполеона Бонапарта. Однако авторитарный характер власти французского генерала позволил дойти до логического конца превращению здравого смысла в авантюризм и нетерпимость. Американская же демократия "подстрелила" Гамильтона на взлете.
Без его дерзких авантюр Соединенные Штаты развивались "скучно", незаметно, долгое время дистанцируясь от кровопролитных и дорогостоящих европейских конфликтов. Развивались, ориентируясь, в основном, на действие принципа невидимой руки рынка. Что и позволило Америке стать, в конце концов, по-настоящему великой державой…
Выслушав объяснения премьера Гинтаутаса Палуцкаса относительно опубликованного журналистского расследования, оппозиционные фракции консерваторов и либералов заявляют, что он не
ПодробнееМэр Каунаса Висвалдас Матийошайтис в понедельник днем сбил мужчину на пешеходном переходе, пострадавшего доставили в медицинское учреждение, подтвердила BNS пресс-секретарь
ПодробнееКомпания по развитию недвижимости Hanner завершила переговоры со строительной компанией Naresta...
На границе Литвы с Беларусью за минувшие сутки не было зафиксировно нелегальных мигрантов,...
За минувшие сутки на границе Литвы с Беларусью не было зафиксировано нелегальных мигрантов,...
Эта драка произошла еще в апреле – после того, как Маск и министр финансов США Скотт Бессент встречались с Трампом, но вчера СМИ обнародовали главных лиц...
ПодробнееМы планировали автобусный тур за полгода. Нам обещали, что все состоится. Однако буквально вчера узнали, что поездка отменилась – что-то не сложилось с...
ПодробнееГлавный миротворец планеты Дональд Трамп присоединился к войне Израиля с Ираном.
Мир застыл в ожидании катастрофы. Мы привыкли к выражению, что человечество балансирует на грани
Лучше поздно, чем никогда. Так я могу оценить выступление нынешнего министра культуры Шарунаса
И почему это я всё больше пишу об имеющихся в нашей жизни недостатках и о плохих или неумных
В последние дни неравнодушная общественность наряду с налоговой реформой горячо обсуждала
Признаюсь честно: давно уже не смотрю ни «Евровидение», ни другие международные песенные конкурсы.
Закономерно, что на минувшей неделе внимание всего христианского мира было приковано к личности
Бессмертная аксиома Оруэлла о том, что в современном мире все равны, но некоторые равнее, в наших
Вопреки опасениям властей, стянувших к центру столицы немалые полицейские силы, многочисленный
Литовскому национальному музею в этом году исполняется 170 лет. За это время он превратился из классического хранилища артефактов в динамичное пространство...
ПодробнееСалат с булгуром и петрушкой, чиг-кефте (вегетарианский вариант), суп невесты, пиде с мясом, берек...
Салат с копченой скумбрией и молодым картофелем, хрустящие рулетики из скумбрии, бутерброды с...
Суп с бараниной, хрустящие брускетты с бараниной и йогуртовым соусом, теплый салат с рисом,...
За минувшие сутки на границе Литвы с Беларусью не зафиксировано нелегальных мигрантов, сообщила в
Возможности России напасть на Литву во время учений «Запад» ограничены, но никто не может
Выслушав объяснения премьера Гинтаутаса Палуцкаса относительно опубликованного журналистского
За минувшие сутки на границе Литвы с Беларусью пограничники развернули трех нелегальных мигранта,
Министерство обороны объявило о закупке создания инфраструктуры и общественных услуг для
За минувшие сутки на границе Литвы с Беларусью не было зафиксировано нелегальных мигрантов,
Министр иностранных дел Литвы Кястутис Будрис, который во вторник посетил Херсонскую и
В то время как Израиль и Иран второй день ведут перестрелку, 53 человека, многие из которых
На этой и прошлой неделе правительство приняло давно обсуждаемые, вызывавшие много споров
ОВЕН Держите себя в руках! Дисциплина и поддержка моральных устоев помогут вам контролировать неожиданные обстоятельства, связанные с заработками. Поддержать,...
Подробнее
