В подтверждение агент приводит цитаты про «роясь в нынешнем окаменевшем г…», про «я себя смирял, становясь на горло собственной песне», «мне агитпроп в зубах навяз» и так далее. И вот еще что пишет Арбузов Агранову: «И если в конце стихотворения [«Во весь голос»] он опять вдруг становится революционным поэтом, то эти определенно фальшивые строки вызваны паническим ужасом перед той мыслью, что советская власть сотрет память о нем из умов современников».
А газетная шумиха, связанная со смертью Маяковского, докладывает агент, ее в обществе называют комедией для дураков, чтобы перед заграничным общественным мнением представить смерть Маяковского как смерть революционера, погибшего из-за личной драмы.
Что же, значит, в литературно-художественных кругах думали, что не из-за личной?
По понятным причинам мемуаристы эту тему не развивали и о том, что Маяковский, заигравшись с властями, оказался в ловушке, не писали. Поэтому мы можем только гадать, что там было на самом деле.
Заметим только, что Яков Агранов был вхож в дом Бриков и хорошо знал Маяковского. Это тот самый Агранов, который по поручению Ленина и Дзержинского составлял списки интеллигентов, высланных из СССР в 1922 году, а позже «курировал» творческую публику посредством, так сказать, личной дружбы и агентурных разработок. Потом он возглавит следствие по делу Кирова, а затем он станет одним из главных организаторов процессов 1930-х годов.
"Он был очень одинок. Боялся старости и еще - что исписался. Трудно сходился с людьми, плохо их понимал, часто ошибался".
«Это было все задолго до процессов, – глухо напишет потом художница Лавинская. – Знать мы ничего не могли, но инстинктивно чувствовали неладное. Так просто, от личных неудач не мог застрелиться Маяковский». Что она хотела сказать? Что Маяковскому тоже светил процесс или что он почувствовал себя одним из тех, с чьего идеологического благословения пойдут эти процессы?
Или что газетная травля, начавшаяся после премьеры «Бани» («Издевательское отношение к нашей действительности весьма показательно», «Продукция у Маяковского на этот раз вышла действительно плохая, и удивительно, как это случилось, что Театр имени Мейерхольда польстился на эту продукцию»)могла кончиться для него чем-то скверным?
Потом-то напишут: он прекрасно все понимал, что это – не литературная критика, а организованная сверху кампания, санкционированная его любимой партией его любимых большевиков. Не зря никто из руководящих товарищей не пришел на выставку «20 лет работы», на которой Маяковский отчитывался за все сделанное. Знак свыше?
Когда-то автор «Флейты-позвоночника» влюбился в революцию, написал для нее задыхающиеся, фантастические стихи, а потом и не заметил, как от страсти к революции («О, звериная! О, детская! О, копеечная! О, великая!») плавно перешел к браку с ее лучшей подругой – советской властью. И эта подруга вцепилась в него своими толстыми пальцами и потребовала отдать ей душу. Он и отдал – как бы на дело революции.
Европейский суд по правам человека принял решение не принимать к рассмотрению жалобу известного российского исполнителя Филиппа Киркорова на запрет Департамента миграции на его
ПодробнееСейм Литвы приступит к рассмотрению ужесточения требований для приезжающих на работу в Литву иностранцев и приглашающих их компаний.
Подробнее