Можно представить себе, какие чувства он испытывал, когда, спустившись с невероятных высот лирической поэзии к чудовищному рифмоплетству («ГПУ – это нашей диктатуры кулак сжатый.Храни пути и речки, кровь и кров, бери врага, секретчики, и крой, КРО! »), обнаружил, что жертва его не оценена, что за отданную партии душу не скажут спасибо ни «Правда», ни «Известия», ни рабочий класс. Тут, конечно, застрелиться – самое оно.
Однако же интеллигенция и ближний круг ахали: какая неожиданность! Застрелился, кто бы мог подумать!
Потом-то уже вспомнят, что товарищ давно ходил как в воду опущенный, метался между разными РАППами и прочими организациями, менял платформы – кто теперь помнит эти РАППы и эти платформы? И как-то так получится, что никто не спросит: а что с вами, Владимир Владимирович, такое? Никто в глаза не посмотрит и не увидит там... впрочем, что могли увидеть средней руки советские литераторы?
"Брики? Это не семья. Чистая правда: Маяковскому было 37, а семьи у него не было, и все отчаянные попытки ее завести раз за разом обламывались..."
Кстати, глаза. «Глаза у него были несравненные, – скажет о нем Юрий Олеша, – большие, черные, с таким взглядом, который, когда мы встречались с ним, казалось, только и составляют единственное, что есть в данную минуту в мире. Ничего, казалось, нет сейчас вокруг вас, только этот взгляд существует». Дальше он пишет, что в ту пору был молод, но пропускал любовное свидание, если мог увидеть Маяковского; и снова про его глаза необыкновенной красоты и силы, про всю его фигуру, привлекавшую всеобщее внимание, и про ощущение чудесной значимости, исходившее от этой фигуры, про то, как Маяковский заполнял собой любое пространство, в котором появлялся, про его метафоры, про его родство с европейской поэзией, про то, как он был добр и даже нежен с друзьями, как гениально острил, и так далее, и тому подобное.
В последние полгода, вспоминал Кассиль, Маяковский стал неузнаваем. Говорил, что все ему страшно надоело. Со всеми перессорился. Жаловался на одиночество: «Девочкам нужен только на эстраде». И добавлял неаппетитное: «Есть у вас женщина, которой не противно взять в руки ваши грязные носки? Счастливый вы человек».
Главный редактор «Известий» Иван Гронский уж на что, казалось бы, неблизкий Маяковскому человек, а и тот говорил: он был почти невменяемый. И все это видели, и все мне об этом говорили, – рассказывал Гронский, добавляя: – Видимо, Маяковский был болен, был в нем какой-то надлом. Отдохнуть бы ему. Уехать, развеяться. Что ж он визу-то не попросил? Мы бы визу ему бы сделали.
Зимой 1930 года ночью, после сдачи номера, Гронский встретил Маяковского на Тверском бульваре. Пошли гулять. Старые большевики, сказал Гронский, к вам, Владимир Владимирович, относятся отрицательно. Ваши расхождения с партией в философско-этических вопросах более глубокие, чем вы думаете. Почему, спросил Маяковский, ведь я же работаю на Советскую власть и на революцию как ломовая лошадь? А просто вы, Владимир Владимирович, футурист и формалист, а партия – она стоит на позициях реализма, с каковых ни один художественно грамотный большевик никогда не сходил. «Может, вы кое в чем и правы», – ответил Маяковский.
Плавно перешли на личное. «На Сережку бабы вешались, – сказал Маяковский, имея в виду Есенина, – а от меня бежали и бегут. Я не понимаю почему». И стал перечислять: вот такая-то, и такая-то, и та, и эта… А семьи-то и нет. Брики? Это не семья.
Чистая правда: Маяковскому было 37, а семьи у него не было, и все отчаянные попытки ее завести раз за разом обламывались. Последняя его любовь, жена актера Яншина Вероника Полонская, вроде бы и согласилась выйти за него, но пропустить ради него репетицию и остаться прямо сейчас, утром 14 апреля с ним в его комнатушке на Лубянке отказалась.
Мой папа уже десять лет на пенсии, живет в Германии и ежегодно отправляет в «Содру» документы для подтверждения своего права на пенсию, то есть подтверждает, что он жив, – таково
ПодробнееМы с дочерью живем вдвоем. Родных в Литве нет. Помочь некому, все сами. Дочь впервые в жизни продает свой автомобиль и опасается возможных проблем: вдруг покупатель не
ПодробнееВсе мы знаем, что с 1 января в Литве начинается двухлетний период, когда можно будет забрать свои...
Родители в Литве часто сталкиваются с проблемами при записи детей в детские сады, подготовительные...
Человек должен мне 5 тысяч евро. Он нигде не работает, и отказывается вступить в наследство, тем...
Наверное, машина есть в каждой семье. И техосмотр «железного коня» — головная боль, особенно, если учитывать тот факт, что машины у многих наших граждан —...
ПодробнееТворожная запеканка с апельсиновой цедрой, манник с яблоками и корицей, ленивые вареники с...
Салат с морковью и пряной заправкой, рис с имбирем и корицей, запеченная тыква с медом и...
Салат с запеченной тыквой и фетой, гречневый салат с грибами и яйцом, куриный салат с...
Овощной рис, финики с бри и беконом, сырники с сухофруктами и корицей, зразы с сухофруктами,...
Салат с тыквой и фасолью, крем-суп из тыквы с имбирем, тыквенное пюре, запеченная тыква с овощами,...
Домашний грушевый мармелад, яблочный сабайон, простой торт с инжиром, цукаты из яблок,...
Салат с мидиями, авокадо и грейпфр, томатный суп с мидиями, брускетты с сыром и мидиями, мидии и...
Классический чизбургер, веганский гамбургер, рыбный бургер, бургер с окороком, бургеры из индейки,...
Грибной суп из маслят, грибной суп из маслят, суп с кукурузой, лисичками и сливками, суп из...
Миндальное печенье без муки, пикантное печенье, лимонное фигурное печенье, банановое печенье,...
Простой брусничный соус, мясной салат с брусникой, камамбер с бруснично-имбирным чатни,...
Испанская тортилья с картофелем и луком, картофельные вафли с сыром, суп-пюре из картофеля, салат...
Рождественское настроение – это не только предпраздничная суета, но и тихие семейные ритуалы, которые помогают почувствовать настоящую магию декабря. Одним из...
ПодробнееОВЕН Спор с авторитетом? Будьте осторожны, взаимодействуя с авторитетными людьми. Любые конфликты могут привести к негативным последствиям, это отразится на...
Подробнее